Душа оборотня - Страница 38

— Слушай, Олег, мне идти пора, — негромко сказал он, глядя, как Середин, зачерпнув деревянной ложкой брусники, поднес к губам мед, — как я понял, ты — ведун и твоя помощь мне очень пригодилась бы, но больше ждать я не могу.

Олег выпил мед, закусил брусникой. Холодный кислый сок приятно освежал.

— Да иду я с тобой, иду, — поморщился ведун. — Вот только очухаюсь малость. Коня у меня нету, значит придется пешком, а ходок я сегодня неважный. Дай оклематься маленько.

— Я вчера сговорился с перевозчиком: он отвезет нас выше по Днепру, за Киев, а там посмотрим. Но ждать он не станет — у него тоже работа.

— На лодке другое дело, — согласился Олег, — хоть сейчас готов.

— Ну, вот и хорошо. — Невзор поднялся из-за стола. — Ты ешь, я снаружи буду. Не торопись, но и не медли.

— Слушай, — Олег понизил голос, — тут вчера девка была, я, вроде, к ней ладился…

— Ага, ладился, даже подол ей задрал. Да только заснул, бедолага.

— Обидно…

* * *

Перевозчик отвез их по Днепру выше Киева. Олег успел немного подремать под мерное журчание воды за бортом, а потом они с Невзором сошли на берег. Здесь, у пристани, разгружались ладьи, пришедшие с верховьев Днепра и с Припяти. Сюда везли товары дреговичи, радимичи, волыняне; недавно вновь покоренные ятваги свозили дань, собранную с побежденных городов и весей. Везли в основном то, что давала земля, лес и река: зерно, меха и шкуры, мед, рыбу, ягоды. Гнали плоты, сплавляли лес. Разгрузившись, отправлялись назад, чтобы успеть до того, как встанут реки, сделать еще три-четыре ходки с товаром. Хозяин небольшой долбленой лодки с наращенными на три доски бортами согласился взять их до впадения Припяти в Днепр. Сам он шел дальше, на Смоленск, через земли радимичей, а Олегу с Невзором нужно было плыть почти до Турова, а там добираться до селения, где обосновалась Велена, сестрица колдуна.

Впрочем, купец предупредил их, что ладью, или даже ушкуйку, они могут и не найти — в тех местах народ живет в основном с охоты, бортничества да рыбной ловли. Меха и шкуры доставили в Киев еще по весне, а мед повезут позднее. Так что ни встречных, ни попутных судов не сыскать.

Невзор только плечами пожал: пешком так пешком, лишь бы двигаться, — но Олег покачал головой.

— Ты представляешь, каково там пешком идти? — спросил он Невзора. — Там леса не то, что у вас — дубравы, рощи, сосняки. Вдоль Припяти дорог почти нет: зачем дороги, если по воде двигаться можно? Ельники непролазные, буреломы. А дальше к Турову еще хуже: по берегам болота начинаются, да с такими трясинами, что «ква» сказать не успеешь, а уже утянуло тебя.

— Все одно дойду, — упрямо сказал Невзор, — а ты как хочешь. Я помощи не просил.

— Я сказал, иду — значит, иду! Без лодки как раз на Колядки поспеем, соображаешь? Лодку искать надо, и лучше с парусом. День потеряем, зато потом наверстаем втрое.

На третий день пристали к берегу. Впереди река разделялась: вправо уходил Днепр, налево Припять. Купец, по просьбе Олега, высадил их на левом берегу, возле деревеньки в пять дворов. Пожилой крестьянин пригласил скоротать ночь у него в доме, но Середин с Невзором предпочли ночевать в стогу — изба у мужика была невелика, топилась по-черному, а куча ребятишек-погодков, таращивших на них глаза, все равно не дала бы выспаться.

Утром Олег сторговал у хозяина старую долбленку и два широких, похожих на лопаты, весла.

— Лодка тяжелая, — предупредил старик, — за день веслами намахаетесь, а пройдете всего ничего.

— Сгодится. Вот если еще холстину какую покрепче продашь, совсем хорошо будет.

Мужик сходил в соседний дом, вскоре вместе с ним появились две женщины в домотканых платьях, развернули несколько кусков ткани. Олег посмотрел, выбрал три куска, показал, как нужно сшить. Хозяин покачал головой: мол, тронулся парень, — но спорить не стал. Вместе с Невзором пошли в лес, свалили засохшую ель в три человеческих роста.

— Шест? — спросил Невзор. — Толкаться, что ль, будем?

— Мачта, — коротко пояснил Олег. — Сруби верхушку, ошкурь и неси на берег.

Сам он выбрал небольшое деревце, свалил, очистил от веток и коры.

«Так, теперь вспомнить бы, как на яхте шкоты крепятся», — подумал Середин.

До вечера они ковырялись с лодкой, устанавливая мачту. Закрепили ее растяжками по бортам, с носа и с кормы. Олег долго бился, пока приладил гик. Получилось коряво, но надежно. Солнце уже садилось, когда женщины принесли косой парус. Ведун развернул его, придирчиво осмотрел швы. Свернул и отложил до утра. Едва встало солнце, они уже были на реке. Поскольку сидеть на руле и одновременно следить за шкотами Середин явно не мог, пришлось долго объяснять Невзору, что от него требуется. Наконец столкнули лодку в воду. Медленное течение подхватило ее, вынесло на середину реки. Почти все жители деревеньки собрались на берегу посмотреть, что же у чужаков получится. Олег сплюнул три раза и потянул фал, продернутый через глубокий распил на верхушке мачты. Парус пошел вверх.

— Ветер справа, — предупредил он Невзора.

— Вижу, — буркнул тот.

Он все еще не верил в затею, однако сел поперек лодки, лицом к левому борту, намотал шкот на руку и уперся ногами. Ветер наполнил неровный треугольник, парус заполоскал было, но постепенно наполнился, выгнулся дугой. Невзор крякнул и ухватил фал двумя руками. Лодку понесло боком, и Олег поспешил опустить широкое весло в воду. На берегу закричали, замахали шапками: долбленка, постепенно набирая ход, уверенно пошла вверх по реке.

Поселок с провожавшими их мужиками, бабами и ребятишками, скоро скрылся за поворотом реки. Лодка действительно была тяжела для двоих гребцов, сидела в воде низко, но за счет этого ее не так сильно сносило ветром — как приспособить к долбленой лодке киль или шверт, Середин так и не придумал. Проблемы возникли при смене галса: гик оказался прикреплен к мачте достаточно низко и, когда Олег увалился под ветер, гик треснул Невзора в лоб так, что у того глаза полезли на лоб. Но вскоре он уже приспособился уворачиваться от летящего гика, сгибаясь в три погибели на дне лодки.